Еще раз хотел бы поприветствовать моего доброго друга, Министра иностранных дел Китайской Народной Республики Ян Цзечи, который находится в России с официальным визитом. По сложившейся практике такие визиты мы проводим ежегодно и посвящаем основное внимание подготовке очередного саммита Президента Российской Федерации и Председателя Китайской Народной Республики.

Контакты на высшем уровне носят регулярный характер. Буквально в прошлом месяце Президент Российской Федерации находился в Китае, где принимал участие в саммите БРИКС и в форуме Боао в качестве главного гостя. Вскоре мы ждем с визитом в Российскую Федерацию Председателя Китайской Народной Республики господина Ху Дзиньтао, который помимо двусторонней программы примет участие в Санкт-Петербургском экономическом форуме.

Сегодня мы рассмотрели ход подготовки к очередному контакту на высшем уровне. Текущий год для нас особо значим – мы отмечаем 10-летие Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. На уровне министерств иностранных дел согласовали план мероприятий, посвященных этому юбилею, и договорились его в полной мере реализовать.

Механизм российско-китайских связей, российско-китайского стратегического взаимодействия и партнерства охватывает ежегодные встречи и на других уровнях. В этом году предстоят очередные контакты на уровнях глав правительств, отраслевых межправительственных комиссий по экономике, энергетике, гуманитарным вопросам, руководителей парламентов двух стран, по линиям советов безопасности и общественности в самых разных форматах.

Наше партнерство опирается на очень прочную почву - это, прежде всего, широкая общность долгосрочных стратегических интересов, взаимное доверие и тесное добрососедское практическое сотрудничество во всех областях. Это позволяет самым эффективным образом взаимодействовать на международной арене, координировать наши подходы к ключевым глобальным и региональным проблемам. Сегодня мы обменялись мнениями по целому ряду направлений нашего "внешнеполитического сотрудничества, включая участие в БРИКС, в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), наше тесное взаимодействие по ядерной проблеме Корейского полуострова, по иранской ядерной программе, сотрудничество в рамках Организации Объединенных Наций и в том числе по вопросам дискуссий, которые идут о реформе ООН.

Конечно, мы не обошли вниманием и ту ситуацию, которая разворачивается на Ближнем Востоке, на Севере Африки. Эта ситуация нас - и Россию, и Китай - весьма беспокоит. Она чревата серьезнейшими глобальными потрясениями. Мы договорились, используя возможности двух государств, координировать наши действия с тем, чтобы содействовать скорейшей стабилизации обстановки, недопущению продолжения негативных, непредсказуемых последствий. В основе нашей совместной позиции лежит принцип, согласно которому каждый народ должен сам, без вмешательства извне, определять свою судьбу. Это, собственно, принцип, который применим к любому району мира и который закреплен, между прочим, в Уставе ООН.

В целом, итоги наших сегодняшних переговоров я оцениваю весьма позитивно и рассчитываю на продолжение контактов с моим китайским коллегой, в том числе уже буквально через неделю на Совете министров иностранных дел ШОС.

Вопрос: Сергей Викторович, мы видим сейчас очевидное единство по вопросу о Ливии между Россией и Китаем. Если же говорить конкретно, если возникнет вопрос о голосовании по новой резолюции, которая предусматривает возможность наземной операции в Ливии, то можем ли мы видеть такое же единство двух стран и по этому вопросу? Недавно в устной форме было озвучено «приглашение», можно его так назвать, Министра иностранных дел Франции о расширении международной контактной группы по Ливии за счет вступления России. Как Россия к этому относится?

С.В.Лавров: Что касается возможных предложений по санкционированию через Совет Безопасности наземной операции в Ливии, то резолюцией 1973, которую Совет Безопасности уже принял, прямо и недвусмысленно такая возможность исключается, и эта позиция Российской Федерации остается абсолютно неизменной.

Что касается контактной группы, то это структура, сама себя образовав, сейчас все больше пытается сама на себя же возлагать главную роль в определении политики мирового сообщества в отношении Ливии, да и не только. Уже звучат голоса в пользу того, чтобы эта же структура решала и что делать в отношении других государств региона. В этой связи хотел бы еще раз подчеркнуть, что Совет Безопасности, принимая свои резолюции, только сам и может осуществлять политический контроль за их выполнением, только сам и может определять дальнейшую линию по тому или иному вопросу. Эти полномочия Совет Безопасности имеет по Уставу ООН, и он их не делегировал ни контактной группе, ни кому бы то ни было еще.

Совсем недавно Совет Безопасности рассматривал доклад специального представителя Генерального секретаря ООН по Ливии и инициативы, с которыми выступил Африканский союз. По итогам этой дискуссии подавляющее большинство высказалось за необходимость скорейшего прекращения огня, за перевод ситуации в политическое русло с целью согласования между ливийскими сторонами процессов и темпов урегулирования и проведения назревших преобразований. Именно эти цели сформулированы в качестве главных в резолюции 1973, и именно поэтому мы не возражали против принятия этой резолюции. Исходим из того, что на эти цели, на мирное урегулирование должны быть направлены усилия всех тех, кто может этому содействовать, а не на поддержку одной из сторон, по сути дела во внутреннем вооруженном конфликте, т.е. в гражданской войне. Так что мы исходим из того, что неформальная контактная группа все-таки состоит из ответственных государств и что все они ратифицировали Устав ООН и обязаны уважать полномочия Совета Безопасности.