Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очередное заседание Совета Россия-НАТО на уровне министров иностранных дел. Подробно и откровенно поговорили о проблемах в сфере международной безопасности, которые нарастают и, не будем скрывать, обостряются и затрагивают безопасность в нашем евроатлантическом регионе.

Не спадает угроза терроризма. Трагедия в Бостоне еще раз подтвердила, что говорить о победе над международным террористическим «интернационалом» пока не приходится. В этой связи мы говорили о задачах, стоящих перед Советом Россия-НАТО как с точки зрения углубления политического диалога, так и практических действий и программ сотрудничества. Исходим из того, что всем нам необходимо быстрее и активнее двигаться к достижению цели, поставленной на саммите Совета Россия-НАТО в Лиссабоне в 2010 году, а именно – к созданию общего пространства мира, безопасности и стабильности в Евро-Атлантике. Кстати, на ускорение этого процесса нацелена запланированная на 22-24 мая конференция, которую Министерство обороны России проводит в Москве. На нее приглашены в том числе и представители стран-членов НАТО.

Сегодня мы также немало говорили о ситуации в Афганистане. С территории этой страны по-прежнему исходят, а порой и расширяются угрозы терроризма, экстремизма, наркотрафика, которые являются общими для всех стран-членов Совета Россия-НАТО и требуют более эффективного, постоянного взаимодействия. Существенно помогло бы, если бы наши партнеры в Североатлантическом альянсе прислушались к предложению, которое Россия продвигает уже много лет. Речь о налаживании практического и повседневного взаимодействия, в частности, в борьбе с наркоугрозой, исходящей из Афганистана, между контингентами НАТО внутри этой страны и ОДКБ, которая осуществляет специальные операции по внешнему периметру афганских границ.

Мы рассмотрели сегодня ход осуществления программы работы Совета Россия-НАТО на 2013 год. Делается немало. Естественно, мы уделили серьезное внимание Афганистану. Хорошо выполняется комплекс договоренностей о транзите грузов для Международных сил содействия безопасности через российскую территорию; растет число афганских граждан, которые обучаются в рамках проекта подготовки кадров для антинаркотических структур Афганистана; работает целевой фонд для обслуживания вертолетной техники российского производства, стоящей на вооружении афганской армии. У нас есть немало хороших, конкретных проектов, нацеленных на повышение эффективности антитеррористического сотрудничества, неплохое взаимодействие в борьбе с пиратством, поиске и спасании на море, тыловом обеспечении. Думаю, неплохие возможности существуют и с сфере военно-технического сотрудничества.

Мы сегодня призвали активнее задействовать эти возможности без политизации, не пытаясь прибегать к недобросовестной конкуренции.

Большинство партнеров заявили о готовности придать дополнительный импульс работе Совета Россия-НАТО. Потенциал этой важной структуры используется пока не полностью. Важно, что все участники заседания высказались за необходимость укрепления доверия между Россией и членами Североатлантического альянса. В этой связи мы предложили еще одну важную сферу практического сотрудничества, которая, помимо конкретной отдачи, будет иметь еще и политическую добавленную стоимость в виде укрепления доверия. Я имею в виду взаимодействие в сфере кибербезопасности. Меня тут же поддержал Госсекретарь США Дж.Керри. Рассчитываю, что мы получим поддержку и других членов Совета Россия-НАТО, и новый проект будет согласован. Это очень важно для противодействия террористическим сетям, которые используют киберпространство, борьбы с хакерами и для многих других задач, связанных со злоупотреблениями в Интернете.

Хотел бы также отметить, что для России принципиальным тестом на приверженность всех членов Совета принципу неделимости безопасности остается проблема ПРО. Сегодня мы об этом тоже подробно говорили. Мы сейчас изучаем недавно переданные американской стороной предложения по дальнейшему развитию диалога в области ПРО, а также применительно к дальнейшим планам США на Аляске и Восточном побережье, а также в Японии и в целом в Северо-Восточной Азии, где, если взять все это вместе, без преувеличения формируется подлинно глобальная система ПРО. Поэтому, конечно, мы будем рассматривать поступившие нам предложения о сотрудничестве, рассматривать с учетом того, что происходит в планах США и, безусловно, с точки зрения российских интересов.

Наша позиция хорошо известна – мы готовы к диалогу, но сотрудничество может быть только равноправным и при четких недвусмысленных гарантиях ненаправленности этого процесса против стран, находящихся в евроатлантическом регионе. Поскольку угрозы, выдвигающиеся в качестве причин для создания ПРО, находятся, как нам говорят, за пределами Евро-Атлантики, и, если это так, то мы хотим, чтобы соответствующие гарантии были предоставлены.

В рамках политического диалога, мы, разумеется, говорили о кризисах и конфликтах помимо Афганистана. Это и трагическая ситуация в Сирии, и то, что происходит на Корейском полуострове. Это часть нашей позиции в рамках политического диалога – мы обмениваемся оценками и мнениями по такого рода сюжетам, находящимся в центре внимания международного сообщества.

Так что, дискуссия была полезной. Мы одобрили решение о реализации второй фазы «вертолетного проекта», в рамках которого будем продолжать обслуживать вертолетную технику советского/российского производства, продолжать обучение персонала афганской армии, работающего с этой техникой. В общем, есть конкретные результаты.

Вопрос: Удалось ли после сегодняшних переговоров сблизить позиции России и НАТО по выходу из сирийского кризиса в свете изменения позиции некоторых стран региона?

С.В.Лавров: Сегодня я встречался с Госсекретарем США Дж.Керри, Министром иностранных дел Австралии Б.Карром. Главный результат дискуссий и переговоров, которые мы в последнее время (и не только сегодня, но в последние недели, даже пару месяцев, проводим) - серьезно возрастает понимание реальных угроз, с которыми мы все столкнемся, при условии сохранения статус-кво. Если усилия по завязыванию диалога будут блокироваться очень агрессивным и кровожадным меньшинством мирового сообщества - как это было в случае срыва миссии наблюдателей ЛАГ и миссии ООН в Сирии, как это было и продолжается с Женевским коммюнике, с заявлением только что ушедшего в отставку лидера Национальной коалиции сил сирийской революции и оппозиции М.Хатыба о готовности к переговорам, которого тут же поправили, сказав, что никаких переговоров не будет. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений, признали коалицию в качестве «единственного законного представителя сирийского народа», приняли в ЛАГ и одобрили решение, что отныне можно вооружать боевые отряды оппозиции, которые воюют против режима.

По-моему, это достаточно красноречиво показывает, кто и как пытается «притушить» любой проблеск надежды на перевод ситуации в политическое русло. Растет понимание, что, если ставка на войну до победного конца, поощряемая меньшинством международного сообщества, будет продолжаться, то возобладают радикалы.

Сейчас у сирийской оппозиции нет единого командования, есть разрозненные отряды. Бок о бок с «Сирийской свободной армией» и группами, которые подчиняются «Высшему военному совету», воюют террористы-боевики из группировки «Джабхат ан-Нусры», которую США включили в список террористических организаций. Вот они - союзники тех, кто делает ставку на войну до победного конца. Ощущение того, что все это кончится очень плохо, у наших серьезных партнеров растет. Поэтому мы сейчас ищем практические договоренности, которые позволят начать выполнение Женевского коммюнике, в котором нет никакой двусмысленности и которое не подлежит никакой противоречивой интерпретации.

Надо всех, кто там воюет - а у каждого есть влиятельные внешние игроки - заставить прекратить насилие, сесть за стол переговоров и договориться о создании переходного управляющего органа, который будет обладать всей полнотой власти. Кстати, в этом же направлении идут и идеи, которыми недавно поделился в Москве Президент Египта М.Мурси.

Время работает не на нас - с каждым днем гибнет все больше людей, но я ощущаю большее понимание срочности перехода от слов и призывов к тому, чтобы что-то сделать, к реальным действиям. Надеюсь, мы скоро увидим какое-то дополнительное движение со стороны тех, кто до сих пор сомневался.

Вопрос: Что конкретно российско-грузинским отношениям принесет изменения во власти и риторики в Грузии по отношению к России, помимо того, что некоторые грузинские продукты вернутся на российский рынок?

С.В.Лавров: Прежде всего, надеюсь, что новое правительство Грузии будет более удобным, более приемлемым для грузинского народа, учитывая проблемы, которые возникали в Грузии, судя по докладам экспертов Совета Европы и других правозащитных структур. Мы будем приветствовать любые шаги со стороны грузинского руководства и будем готовы отвечать на них. Будем приветствовать шаги, нацеленные на то, чтобы граждане наших стран, которые испытывают друг к другу дружеские чувства, могли максимально комфортно общаться.

Что касается экономических связей, торговли, теперь Россия, как и Грузия, является членом ВТО, у нас есть общие правила, которыми мы будем руководствоваться.

Относительно гуманитарных связей, которые никогда не прерывались. Немало грузинских деятелей искусств работают в России, режиссеры и актеры приезжают из Грузии в Россию, чтобы участвовать в работе российских театров, встречаются и представители молодежи. Совсем недавно прошла встреча молодых политиков и ученых двух стран. Мы за то, чтобы связи между нашими людьми и экономиками развивались максимально интенсивно, что только на пользу людям.

Вопрос: США развернули свои силы вдоль границы Иордании и Сирии, чтобы убедиться в том, что против сирийского народа не используется химическое оружие. Какова российская позиция по этому сюжету?

С.В.Лавров: Позиция России очень проста. Мы считаем, что любая информация о том, что это оружие было применено, должна немедленно расследоваться, как это произошло несколько недель назад. Поступили сведения, что близ Алеппо было применено химическое оружие - правда, потом наши американские коллеги сказали, исходя из своих данных, что это было не химоружие, а химическое отравляющее вещество (между ними есть разница). Мы немедленно поддержали просьбу сирийского правительства, поступившую практически сразу вслед за информацией о том, чтобы Генеральный секретарь ООН организовал быстрое направление группы экспертов для проведения расследования на местности, где это отравляющее вещество было использовано. Генсекретарь ООН согласился, но потом была попытка некоторых западных членов Совета Безопасности политизировать данный вопрос. Вместо того, чтобы направить команду в конкретное место под Алеппо - как Генсекретарь ООН и обещал сразу по получении сирийского запроса - они потребовали от правительства Сирии разрешить группе допуск к любым объектам по всей территории САР, позволить допрашивать любого гражданина на сирийской территории. Нам это показалось многовато. Сирийское правительство не поддержало такой подход и вновь подтвердило готовность принять экспертов для расследования конкретного инцидента, а также в любой другой точке Сирии, если поступит конкретная информация о подозрениях в применении химоружия.

До сих пор под давлением упомянутых членов СБ ООН Генсекретарь ООН так и не направляет миссию экспертов. Считаю это абсолютно недопустимым. Это попытка политизировать вопрос и поставить Сирию перед теми же требованиями, которые в свое время выдвигались Ираку, когда там искали ядерное оружие. Еще раз подчеркну, Россия за то, чтобы любые конкретные сообщения о применении химоружие или серьезных подозрениях, что такое применение имело место, должны немедленно расследоваться экспертами с выездом на места.

Вопрос: Ситуация в Ливии все еще очень тяжелая, там много террористов и оружия. Как можно улучшить положение в этой стране?

С.В.Лавров: Надеюсь, Вы задаете этот вопрос не только мне, но и тем, кто помог осуществить демократическую революцию. Не мне советовать ливийскому народу. Мы глубоко переживаем сохраняющиеся сложности, сотрудничаем с новыми ливийскими властями, будем готовы помогать в различных формах, прежде всего, в том, что касается имевшихся ранее и не потерявших актуальность контрактов по реализации важных для ливийской экономики инфраструктурных и других проектов. Нас с ливийским народом связывают традиционно дружеские связи. Исходим из того, что, чем раньше правительство сможет полностью стабилизировать обстановку, а центральная власть возьмет под контроль ситуацию по всей территории страны, тем лучше будет для ливийцев и партнеров Ливии в том, что касается развития практического сотрудничества.

Вопрос: Новое руководство Грузии начало сближение с Россией, назначив специального представителя, и снизило риторику. Но все равно Грузия стремится вступить в НАТО. Может ли это стремление стать препятствием к улучшению российско-грузинских отношений?

С.В.Лавров: Сейчас нужно думать не о том, как расширять блоки с ограниченным членством, а о том, чтобы обеспечивать общеевропейскую безопасность. Нет никакого сомнения, что безопасность Грузии и любой страны этого региона и всей Евро-Атлантики только выиграет, если разделительные линии - а особенно линии между военными блоками - будут ликвидированы и если все без исключения страны будут пользоваться одинаковыми гарантиями безопасности. Не так, как сейчас, когда наши партнеры из НАТО искусственно отказываются от российского предложения заключить договор о переводе уже многократно сделанных политических обязательств не укреплять свою безопасность за счет безопасности других в плоскость юридически обязывающих договоренностей. Не хотят, и все тут.

Получается, что партнеры хотят сохранить ситуацию, когда в их понимании будут гарантии двух сортов. Гарантии первого сорта тем, кто будет принят в НАТО, и второго сорта - для всех остальных. Дальнейшее расширение альянса будет только обострять эти риски. Зачем это нужно Грузии или кому бы то ни было еще, я не понимаю. Мне кажется, здесь нужно руководствоваться не подходом по принципу «кто выступает против кого и кто против кого может когда-то выступить» - это путь в никуда, это иллюзия. Нужно руководствоваться подходом, который нацелен на позитив. Именно через позитив, а не через негатив нужно укреплять гарантии на равноправной и недискриминационной основе.